Она нашла сестру в ее комнате. Та сидела у окна на стуле с прямой спинкой, точно этот день был таким же, как все остальные, и не принес ей весть о приезде будущего мужа.

Сабрина молча постояла на пороге. Некоторое время ее не замечала ни Маргарет, ни служанка Эдна. Приглядевшись, любой бы увидел, что сестры нисколько не походили друг на друга: ни внешностью, ни манерами. Маргарет была высокой и худощавой, с бледным лицом в форме сердечка. Глаза ее сияли, как два голубых сапфира. Ниспадающие на плечи светлые волосы отливали серебром, напоминая мерцающий лунный свет.

Испачканные пальцы Сабрины невольно подергали кончик перекинутой через плечо золотистой косы. Девчонкой она ужасно переживала, что Господь наделил ее буйными кудрями, а не блестящими прямыми волосами. Несколько лет она то обижалась, то негодовала на Всевышнего за то, что он не в ней, а в сестре воплотил материнский образ, ведь с этим даром и Божьим благоволением Маргарет получила всю отцовскую привязанность и любовь. Сабрину же считали лишь досадной обузой. Да-да, она ведь не походила ни на мать, ни на отца. Но долго завидовать Сабрина не могла — таков уж был ее характер.

Девушка постояла еще минуту. Взгляд ее сияющих зеленых глаз скользил по словно выточенному из слоновой кости великолепному профилю сестры. Лицо Маргарет, как всегда, было безмятежным. Сколько раз она играла роль хозяйки, когда к отцу приезжали гости, и их всегда очаровывали ее красота и обаяние. Смех Маргарет разливался в воздухе, словно звонкая трель соловья…

Трудно было поверить, что Маргарет способна сказать кому-нибудь резкое слово. Но Сабрина-то знала, каким жалящим мог быть ее язык и скверным характер.

Как-то несколько лет назад Сабрина, случайно наступив на подол платья сестры, измазала его грязью. Маргарет пришла в ярость, раскричалась и ударила ее по лицу. Странно, что она вдруг вспомнила это теперь, спустя столько лет. Сабрина знала Маргарет лучше, чем кто-либо другой, и все же бывали моменты, когда совершенно не понимала ее. В одном лишь она была уверена: специально Маргарет не обидит ни единой живой души.

Сабрина закрыла за собой тяжелую деревянную дверь и ступила в комнату.

— Так-так, — весело проговорила она, — кажется, сегодня только ты сохраняешь спокойствие, — и улыбнулась сестре, которая была старше ее всего на год. — А я думала, что вся Шотландия, до нагорья и дальше, слышит, как папа кричит, что едет Мак-Грегор. Маргарет положила шитье на колени.

— А почему я должна волноваться? Это всего лишь Иен.

— О, Мак-Грегоры — ужасные великаны! — воскликнула служанка. Глаза Эдны невероятно расширились от ужаса. Она бросила стягивать с кровати белье и торопливо перекрестилась. — Говорят, если их разозлить, они едят своих детей живыми!

Сабрина прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Эдна была застенчивой, суеверной, боялась собственной тени, но девушка горячо ее любила.

Озорные искорки заплясали в ее глазах. Сабрина поджала губы, стараясь придать лицу озабоченное выражение.

— Что ж, он всего лишь горец, а мы знаем, какие они варвары. Может, Иена специально мальчишкой отправили в Данлеви, чтобы спасти клан от вымирания.

Глаза служанки чуть не выскочили из орбит. Она прижала ладонь к своей округлой груди и испуганно прошептала: — Значит, у него нет ни братьев, ни сестер?

— Ни одного, — покачала головой Сабрина. — По крайней мере, ни одного, кому удалось вырасти. — Это было сущей правдой: два младших брата Иена умерли в детстве. Эдна пришла в настоящий ужас.

— Дикари! Какие они дикари! — воскликнула она, схватила грязное белье и выскочила из комнаты.

Маргарет вздохнула.

— Знаешь, — сухо заметила она. — Папа непременно узнает об этой истории. И когда она достигнет его ушей, наверняка будет еще приукрашена.

Сабрина улыбнулась: — Надеюсь, так оно и случится. Я специально дала толчок ее воображению.

— Но Эдна права, — задумчиво проговорила сестра. — Иен действительно настоящий гигант.

— Гигант! — Сабрина презрительно фыркнула. — Всегда был тощим, как молодое деревцо зимой.

— Ах да, я совсем забыла, Сабрина. Ты ведь его не видела, когда мы с папой ездили в Эдинбург. С ним еще был кузен Аласдэр. И тот тоже выглядел как настоящий Мак-Грегор. А ты тогда заболела и, насколько я помню, не смогла поехать.

Да, действительно, они с ним не встретились. Тогда, по словам Сесилии, деревенской знахарки, девушка съела что-то порченое. Ей было настолько плохо, что несколько дней она не могла оторвать голову от подушки.

В течение дня мысли об Иене Сабрина сдерживала. Но теперь дала волю памяти. Последний раз она видела его много лет назад — на конюшне. Словно тень скользнула по ее лицу и окутала его мраком. Сабрина невольно почувствовала вкус горечи. Он дал обещание… обещание только для того, чтобы в сделке показать свое истинное лицо.

Маргарет посмотрела на сестру пытливым взглядом: — Я заметила, что в последнее время ты не слишком жалуешь Иена. Но так ведь было не всегда?

Не всегда, чуть не закричала Сабрина, потому что Маргарет сказала правду. Они играли, как брат и сестра, и по-родственному ругались, но бывали моменты, когда Сабрина думала об Иене совсем не по-сестрински.

Странно; что она об этом вспомнила… И вспомнила именно сейчас…

Но теперь все переменилось. Маргарет смотрела на нее очень пристально, и Сабрина пожалела, что не умеет скрывать свои чувства еще лучше.

— Не беспокойся, сестра, — быстро произнесла она, — когда он войдет в нашу семью, я буду с ним приветлива.

— Ах, вот как! А сама ты для меня желала бы другого мужа?

— Никогда об этом не думала, — призналась Сабрина. — Договор о твоем браке существовал столько, сколько я себя помню.

— Да, — промолвила Маргарет. — Значит, и разговаривать не о чем. Все мужчины, с которыми я знакома, либо члены нашего клана, либо женаты или обручены, либо слишком молоды.

Но мысль Сабрины уже перескочила на Джеми, и она ощутила легкое чувство вины — ей было жаль сестру, которая не могла сделать свой выбор. Наверное, это было эгоистично, но девушка испытывала благодарность за то, что отец не удосужился устроить и ее помолвку. Сейчас она впервые задумалась, любит ли Маргарет Иена…

Ускользнуть из дома Сабрине удалось не скоро. Ноги сами понесли ее по нехоженой, грязной тропинке, ведущей от дома к укрытой в глубине леса поляне. Сабрина дорожила этим местом: здесь она могла спокойно подумать, когда уставала от шумных укоров отца.

День уходил, и последние лучи — все еще яркие и золотистые — проникали сквозь еловые ветви. Посредине убежища в овальном прудике сверкала чистая вода, а берега густо поросли папоротником.

Замок, казалось, был где-то далеко, совершенно в ином мире. Сабрина опустилась на душистую траву и в волнении крепко обхватила колени руками. Маргарет скоро выйдет замуж. Мысль о возможности быстрее, чем она мечтала, объявить Джеми, что и они смогут сыграть свадьбу, наполнила девушку счастьем. Она выросла, перестала проказничать, как в детстве, и у отца нет повода им отказать. Напротив, он будет доволен, что наконец-то избавится от нее.

Улыбка тронула мягкие девичьи губы. Маленький башмачок слетел с ноги, за ней последовал другой, и Сабрина с наслаждением пошевелила пальцами, когда ощутила ступней приятную прохладу травы. Девушка просто ненавидела тесную обувь. И теперь, почувствовав себя свободной и беззаботной, что никогда не удавалось ей в присутствии других, расплела косу и запустила тонкие пальцы в волны искрящегося золота.

Вспорхнула и протанцевала над прудом бабочка. Водная гладь была ровной, как только что выпавший снег. Она призывно манила, и Сабрина внезапно поняла, каким тяжелым грузом навалились на нее заботы хлопотного дня.

Пальцы сами поползли к шнуровке лифа. Изящные белые зубки слегка прикусили нижнюю губу. Высоко над головой в ветвях щебетали птицы. Рядом в траве быстро пробежал кролик.

Сабрину никто не видел. Некого было стесняться. И к тому же она делала это не впервые.